«Каждый российский регион по-своему несчастлив» (интервью для журнала "Компания")

- В мае падение ВВП России составило 10% по отношению к маю прошлого года. При этом разные регионы по-разному пострадали от ограничений, введенных из-за COVID-19. В чем причина, кто оказался в относительно небольшом минусе, кому не повезло сильнее всего? 

– Начну с уже заезженной фразы Льва Толстого: «Каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Так, каждый российский регион по-своему несчастлив. Есть несколько редких исключений, таких, как Москва, Чечня и Ханты-Мансийский автономный округ, которые купаются в деньгах.  Есть, скажем, Ивановская, Костромская и Кировская области, которые многие годы находятся в сложном положении и нынешний кризис мало что изменил в их экономиках. У них и у большинства остальных регионов положение достаточно сложное. В этот кризис федеральное правительство их сильно урезало в налоговых поступлениях, предоставив компаниям отсрочки по налоговым платежам. Но при этом власти практически никак не поддержали бизнес и население во время кризиса.

Падение на 10% это серьезно, но с середины 2008 года до конца первого квартала 2009 года экономика упала сильнее, чем сейчас – на 10,4%. Принципиальная разница нынешней ситуации и кризиса 2008-09 годов заключается в том, что тогда правительство, которое возглавлял, кстати, Владимир Путин, выплатило населению огромные деньги. Были повышены пенсии, зарплаты бюджетникам, совокупный спрос был поддержан за счет бюджетных выплат.

В этот раз случился двойной шок. Правительство остановило значительную часть экономики, то есть, произошло сокращение со стороны предложения. При этом, люди перестали получать зарплаты, что привело к сокращению спроса. В этой ситуации правительство практически не сделало ничего для поддержания экономики. Наверное, в наихудшем положении оказались города, регионы, которые двигаются в сторону экономики XXI века, в которой нужны не сталелитейные предприятия и заводы тяжелого машиностроения, а «офисный планктон», сидящий у компьютеров и думающий собственной головой. Собственно, на сферы программирования, интеллектуальных разработок, web-дизайна, прочих IT-услуг пришелся основной удар. Чем больше их вклад в экономику региона, тем тяжелее ему пришлось.

С одной стороны, Москва – один из регионов, в которых, как вы говорите, все хорошо, несмотря на кризис. С другой – в ней как раз наибольшая концентрация «офисного планктона», айтишников и веб-дизайнеров, по которым он должен был ударить сильнее всего. Нет ли здесь противоречия? 

– Думаю, что нет. Все же Москва – регион, в котором самые высокие зарплаты по России и у людей, которые там работают, остались сбережения, и они стали их использовать. Жители столицы, по-моему, не сильно обеднели и не сильно пострадали в условиях кризиса. Поэтому никаких протестов среди москвичей не было.

Кстати, по поводу протестов. Что будет в тех регионах, которые сильнее всего пострадали или были обижены, как Красноярский край, у которого забрали 148 млрд руб. экологического штрафа «Норильского никеля»? 

– Вы правда верите, что власти Норильска возглавят шествие с целью отделения от России и создания Таймырской республики? Этого не будет. Промолчат и, более того, потом скажут спасибо федеральным властям за то, что те «решили их экологические проблемы».

Многие, на мой взгляд, преувеличивают потенциал протестной активности. То, что людям что-то не нравится, и они говорят, что их не устраивает существующее положение дел, – это фига в кармане. Но это не значит, что они готовы что-то сделать, чтобы изменить ситуацию. В Советском Союзе 70-80 годов прошлого века была примерно такая же ситуация. Мало кому нравилось происходящее, но все жили, не веря в то, что что-то может измениться.

Но поддержать Фургала 25 июля вышли не только хабаровчане, но и жители Комсомольска-на-Амуре, Владивостока, Южно-Сахалинска, Красноярска, Новосибирска и других городов Дальнего Востока и Сибири. Можно ли говорить, что эти регионы не вся остальная Россия, и там есть условия для более радикального протеста по сравнению с «большой землей»? 

– Конечно есть, и нам это хорошо показал сентябрь 2018 года, когда на Сахалине, в Хабаровске, Приморье и Хакасии имело место протестное голосование. Политическая энергетика людей там гораздо выше, чем даже в Москве, не говоря о Тамбове или Брянске. Я считаю, что Фургал – популист, за что меня ругают, но для меня популизм – это не так уж и плохо. Это когда ты понимаешь, что от тебя хотят люди и делаешь, что они просят, решаешь местные проблемы. Мало, чтобы была энергия протеста, нужно чтобы был соответствующий губернатор, которого граждане хотят поддержать. Сняли и посадили губернатора Сахалина (Александра Хорошавина. – «Ко»), вице-губернатора Приморского края (Александра Шишкина. – «Ко») и никто особо не возмущался. Поэтому одной политической энергетики недостаточно, нужен сильный повод и персона, которая привлечет людей и увлечет за собой.

Где их взять? Сергей Фургал работал в комитете Госдумы по охране здоровья, стал внезапно всенародным губернатором. Подобные примеры есть, но их немного. 

– Когда он оказался протестным кандидатом и выиграл выборы, никто не предсказывал, что он станет таким сильным региональным политиком, в защиту которого солидарно выступят хабаровчане. Тогда это расценивалось как протестное голосование и не более. Появление Фургала – ошибка психологических тестов администрации президента, Федеральной службы охраны и прочих спецслужб. Что-то у них не сработало с самого начала, и они упустили вариант его развития как самостоятельного политика.

Вопрос, где взять следующего Фургала остается открытым. Кремль делает все от него зависящее, чтобы новые Фургалы в России не появлялись. 

Врио губернатора Хабаровского края Михаил Дегтярев сделал много ярких заявлений, например, о причастности иностранцев к митингам против него и демонстративно уехал из города на выходные, когда протесты хабаровчан становятся наиболее массовыми. Однопартиец Фургала специально так себя ведет, чтобы его поскорее отозвали из Хабаровска или это хитрая игра администрации президента по дискредитации ЛДПР? 

– Мне кажется, что невозможно дискредитировать ЛДПР сильнее, чем это делает Владимир Жириновский. Это абсолютно продажная группировка, которая выполняет определенные задачи Кремля. Насчет Дегтярева: я не думаю, что была какая-то определенная установка партии, думаю, что он получил не то, что полную свободу действий, но ему сказали «парень, езжай и делай то, что, с твоей точки зрения ты должен делать как губернатор». То, что он начал говорить, является отражением его умственных способностей. Если Кремль постоянно говорит о происках врагов, об иностранных агентах, о том, что какой бы митинг не прошел в Москве, то он проплачен из-за рубежа. Значит, и в Хабаровске то же самое, по мнению нового врио. Не нужно искать в этом какое-то второе дно или глубокий смысл.

Коронавирусная пандемия вынудила крупные компании выделять деньги на поддержку здравоохранения, закупку аппаратов ИВЛ, средств индивидуальной защиты для медиков. Можем ли мы говорить, что российский крупный бизнес стал ближе к гражданам, получил более человеческое лицо? 

– Нет, не можем, хотя невозможно грести под одну гребенку весь бизнес. Если брать мировой опыт развития капитализма, движение в сторону большей социальной ответственности случалось под воздействием давления снизу – работников, жителей или местных политиков. В России же существует политический пакт между властью и олигархами. Олигархи не лезут в политику, а власть у них не отбирает собственность и не мешает обогащаться. Путин честно его выполняет и не накладывает на бизнес никаких дополнительных обязанностей.

Когда мы говорим о зависимости городов или регионов от крупных компаний, в первую очередь всплывают названия сырьевых гигантов – «Роснефти», «Норникеля», «Северстали», в лучшем случае несырьевого «АвтоВАЗа». Известно, что сырьевики живут в России лучше всех, но те крохи с барского стола, которые перепадают регионам и городам, не решают всех их проблем.

Я не думаю, что кризис повлияет на взаимоотношения крупных компаний и регионов. Ни на одну из них кризис не повлиял так сильно, чтобы встал вопрос о ее ликвидации или банкротстве. Возможно, что какое-то время, например, полгода, они, напротив, заморозят выполнение взятых на себя обязательств по финансированию здравоохранения или благоустройству. Но потом все вернется на круги своя.

Владимир Путин подписал очередной, теперь уже июльский указ о национальных целях развития России до 2030 года. Многие положения кочуют из одного подобного документа в другой, но особого эффекта от них не видно. Сработает ли на этот раз? 

– Когда Путин пришел к власти в 2000 году, в России проникновение мобильной связи и интернета было близко к нулю. Сейчас охват мобильной связи составляет 150%, то есть, на каждого жителя приходится по полторы сим-карты. Интернетом пользуются три четверти населения. Это путинское достижение или веление времени? Мир изменился и эти услуги стали дешевыми и общедоступными. Не было ни государственной программы, ни национальных проектов в этих областях, но бизнес как-то сам все это сделал. Другой пример: Сбербанк ввел систему онлайн-платежей с карты на карту по ее номеру или номеру телефона. Это же сделали другие банки, государственные и частные, а затем Центробанк распространил эту практику на всю банковскую систему. Этого тоже не было ни в одной программе Путина.

Поэтому я уверен, что жизнь все равно объективно будет меняться к лучшему – и автомобили, и технологии строительства домов будут улучшаться, но не надо приписывать это к тому, что это было сделано во исполнение очередного указа по национальным целям развития России. Экономика любой страны – это система, которая обречена на постоянный рост. Если ей не вставлять палки в колеса, она будет расти. Если ей создавать благоприятные условия, она будет расти со скоростью 4-5% в год. Если ее кошмарить, будет рост в 1,5-2%. Но чтобы она постоянно падала на протяжении, например, 20 лет, нужно очень сильно постараться, примерно, как в Венесуэле. Правда, попытки двигаться в этом направлении предпринимаются – так, последние шесть лет доходы населения Россия падали. Но хочется быть оптимистом и надеяться, что власти перестанут упорствовать в этом, и доходы населения начнут расти.  

Оригинал - здесь