А поутру мы проснулись

      Сегодня мы проснулись в другой стране, в другой исторической реальности. И вот почему:

1.  Кремль выбрал тактику силового решения избирательного кризиса в Москве. Кризис состоит в том, что выстроенные ранее барьеры сегодня уже не работают,  а придумать новые власть уже не успела – в отличие от оппозиции, которая подготовилась к выборам, Кремль рассчитывал, что и старого проверенного арсенала хватит. Итог – почти 1400 задержанных.

2.     Станет ли силовая тактика Кремля его стратегией? – ключевой вопрос, ответ на который зависит от обеих сторон. С одной стороны, уже в ближайшие дни/недели мы увидим захочет ли Кремль перейти от административного давления оппонентов к уголовному. Серьезные предпосылки для этого есть (возбуждение дел по противодействию работе избиркомов, вторжение на «Дождь» и NavalnyLive. С другой стороны,  если акции протеста утихнут, то надобности в срочном серьезном ужесточении режима не будет (какого-то ужесточения определенно нужно ждать, но мощность его пока непонятна).

3.     Оппозиция еще до вчерашних событий добилась колоссального политического успеха, превратив рутинные выборы в малозначимый орган в крупнейшее событие года федерального масштаба. Можно с высокой степенью уверенности прогнозировать поражение «Единой России» на выборах в Мосгордуму, что станет знаковым событием в российском политическом процессе. Конечно, не стоит ожидать что депутаты-коммунисты или эсеры станут реальной оппозицией и, как минимум, возьмут бюджет под свой контроль, посадив мэрию на короткий поводок. Но этот факт неизбежно станет  символическим первым шагом к разрушению путинского режима.

4.     Продемонстрировав свою готовность не только играть, но и выигрывать по избирательным правилам, нарисованным в Кремле, оппозиция поставила Путина перед очень внятным выбором: или переходить к советско-туркменским выборам, где у нежелательных кандидатов нет, в принципе, никакой возможности попасть в избирательный бюллетень, или соглашаться на либерализацию политического режима, что будет означать крах построенной системы. Второй путь для Путина неприемлем; следовательно, остается первый, который сделает всю систему власти нелегитимной.

5.      События 27 июля в Москве показали, что протестные настроения перешли в новое качество: в акции, судя по всему, активно участвовало не менее 15 тысяч человек (не похоже, что задержали больше, чем каждого десятого), которые смогли собраться и, в определенном смысле, на протяжении нескольких часов удерживать инициативу в центре Москвы, при том, что все лидеры протеста были предварительно задержаны и изолированы.

6.     Важным индикатором изменения качества протеста стало то, что порой протестующие не боялись идти на столкновения с полицией и ОМОНом, отчетливо понимая, что плата за это может стать весьма высокой. Пока эти столкновения были единичными и неорганизованными, но их энергия будет неизбежно возрастать по мере эскалации напряжения со стороны Кремля.

7.     Отказав оппозиции в удовлетворении лозунга «Допускай!», Кремль сам выдвинул на первое место другой лозунг, «Путина – в отставку!». И теперь это требование будет единственным пунктом политической повестки дня.  

PS. Отъезд Путина 27 июля из Москвы и «погружение на дно морское», конечно, (охотно в это верю!) давно стоявший в его рабочем графике, стал прекрасным воплощением той паранойи, в которой он живет уже давно.