Зачем Минфин купил Сбер?

10 апреля Минфин России объявил, что он выкупил у Центробанка на средства ФНБ почти 11,3 млрд обыкновенных акций ПАО «Сбербанк» (50 % от общего количества). Сделка проходила по средневзвешенной цене, определенной по итогам торгов на Мосбирже, которая составила 189,44 руб. за акцию. В итоге покупка обошлась в 2,139 трлн руб. Это событие заставляет нас задать сразу четыре вопроса: 1. Зачем это нужно? 2. Кому это выгодно? 3. Почему понадобился специальный закон? 4. А нам-то, простым гражданам, что с того?

Зачем это было нужно?

До момента завершения этой сделки Банк России был контролирующим акционером Сбербанка, то есть владел более чем половиной голосующих акций. Эти акции были приобретены и оплачены в разные годы: сначала в момент создания в 1991-м и потом, когда Сбербанку был нужен капитал для развития и он размещал свои акции на рынке.

ЦБ играет центральную роль в российской финансовой системе: он проводит денежную политику, регулирует финансовые рынки, определяет правила функционирования коммерческих банков в стране, осуществляет текущий банковский надзор и инспекционные проверки и так далее. Очевидно, что каждый раз «на противоположной стороне стола» от Банка России может оказаться Сбербанк, который юридически является его дочерней организацией. Такая ситуация создает конфликт интересов. Например, внутри ЦБ есть люди (подразделения), которые отвечают за то, чтобы российская банковская система была прочной, и устанавливают для этого единые и жесткие нормативы. А есть люди, которые отвечают за результаты деятельности Сбербанка и лоббируют его интересы, добиваясь установления индивидуальных, пониженных нормативов.

Ситуация конфликта интересов часто встречается в крупных организациях, поэтому то, что российские власти решили наконец ее убрать, — это понятный и рациональный шаг. Остается, правда, риторический вопрос: почему вместе со Сбербанком Минфин не выкупил у регулятора все другие банки, которыми он владеет, в том числе через Фонд консолидации банковской системы?

Там что, нет конфликта интересов? (Спойлер: все остальные банки, которыми владеет ЦБ, не приносят прибыли, а создают убытки и требуют от Банка России размещения сотен миллиардов рублей помимо средств, уже вложенных в их капитал). 

Кому это выгодно?

Обычно, когда сделка купли-продажи проходит на рыночных условиях, то в момент сделки она одинаково выгодна обеим сторонам. Но в данном случае это заведомо не так: покупка акций Сбербанка оказалась безумно выгодна покупателю, то есть Минфину.

Во-первых, хотя формально цена покупки акций установлена в полном соответствии с законом как «средневзвешенная за месяц торгов» на бирже, в реальности Минфин заплатит лишь малую ее часть, между 3,5 и 27,5 %. Странно, правда? Дело в том, что ЦБ за акции Сбербанка заплатил 72,9 млрд руб., а продал их за 2,139 трлн, то есть заработал на этой инвестиции 2,066 трлн руб. По закону 75 % прибыли Банка России после утверждения его годового отчета направляется в бюджет, то есть Минфин должен бы получить возврат в сумме 1,55 трлн руб. В таком случае он бы заплатил «чистыми» за акции Сбербанка 589,6 млрд руб., то есть 27,5 % от объявленной цены сделки. Но жадность российского Минфина хорошо известна! Несколько лет назад, сразу после того как ЦБ продал на рынке 7 % акций Сбербанка, был принят закон, по которому 100 % прибыли Банка России от продажи этих акций должно было быть немедленно перечислено в бюджет. Что-то мне подсказывает, что в это нелегкое для страны время скоро будет принят аналогичный закон. Тогда окажется, что «чистыми» Минфин заплатит за акции Сбербанка всего 72,9 млрд руб., то есть 3,5 % от объявленной суммы сделки.

Во-вторых, как это в России часто бывает, «все звери равны, но некоторые равнее других» — закон требует от покупателя более 30 % акций в публичной компании сделать обязательное предложение о выкупе остальных акций у акционеров, не участвующих в сделке, причем по той же самой цене. Таким образом, Минфин мог бы столкнуться с необходимостью заплатить еще 2,139 трлн руб. за оставшиеся 50 % акций, если бы все акционеры решили продать ему свои акции. Конечно, такая ситуация вряд ли бы сложилась, но дополнительные траты Минфину ни к чему. Поэтому в закон была вписана притянутая за уши формулировка, которая освободила Минфин от обязанности делать такое предложение.

В-третьих, Минфин оплатил покупку акций за счет средств Фонда национального благосостояния. Той самой кубышки, над которой постоянно трясется министр Антон Силуанов, не позволяя никому забрать из нее ни копейки.

Для этого в Бюджетном кодексе прописана такая схема использования средств ФНБ, которая не каждому сотруднику Минфина понятна. Но, как мы же вспоминали, не все звери равны — и некоторым из них Силуанов отказать не может. Если посмотреть на круговорот денег вокруг акций Сбербанка, то хорошо видно, что из ФНБ они идут в ЦБ, а потом прямиком в текущий бюджет, где ими будет распоряжаться сами знаете кто (в пояснительной записке было прямо сказано, что вырученные от сделки средства планируется, в частности, направить на финансирование социальных обязательств в рамках исполнения январского послания президента).

То, что сделка оказалась очень выгодной для Минфина, не означает, что она оказалась невыгодной для Центробанка. Он тоже смог «урвать крохи с барского стола» и добился от Минфина, что часть полученных министерством денег будет направлена им на погашение застарелых долгов Минфина перед ЦБ: в кризис 2008–2009 годов.

Банк России дал в кредит ВЭБ 212 млрд руб., которые тот потратил на санацию «Связь-банка» и «Глобэксбанка» (которая не сложилась, хотя прошло 11 лет).

Почему понадобился специальный закон?

Опять-таки не все звери равны! Российское государство категорически отказывается воспринять принцип верховенства права, который означает, что перед законом все равны. И уж тем более этот принцип неприменим в ситуациях, когда у государства (которое всегда персонифицировано) возникают интересы, не укладывающиеся в рамки закона.

В таких случаях российские власти не пытаются умерить аппетиты, а предпочитают принять очередной закон, который разрешает государству не жить по закону, написанному для всех. Так было с сочинской Олимпиадой, с московской реновацией; ровно то же самое случилось с продажей акций Сбербанка.

Помимо освобождения покупателя от обязанности сделать предложение о выкупе остальным акционерам, его освободили от требования закона получить разрешение на сделку от антимонопольного органа, а Банк России лишили права использовать полученную прибыль на погашение ранее накопленных убытков (которые возникли от его затрат на попытки санации банков-банкротов).

А нам-то что?

Проще всего сказать, что для нас, рядовых граждан, эта сделка ничего не меняет. В конце концов, для нас и правительство (Минфин), и Банк России — это государство, и от того, кому принадлежат акции Сбербанка, для его вкладчиков и заемщиков ничего не меняется. Но это не точно.

Расхожая фраза о том, что государство — плохой собственник, как никогда прекрасно описывает ситуацию с теми российскими банками, которые принадлежат правительству. ВЭБ, ВТБ, «Россельхозбанк» — редкий год проходит, чтобы в бюджете не появилась строка о том, что тот или иной, а то и все сразу получают из бюджета немалую сумму.

Причины такой «щедрости» правительства вполне понятны и разнообразны: неспособность чиновников добросовестно выполнять функции членов советов директоров этих банков и контролировать действия вороватого менеджмента, возложение на банки ответственности по обязательствам государства (строительство олимпийских объектов), принятие чиновниками решений о том, куда и на каких условиях банки должны направлять свои ресурсы, низкая эффективность деятельности банков, которая не позволяет им наращивать свой капитал. Одним словом, сам кабмин создает для этих банков убытки и сам их покрывает. За счет бюджета, то есть за счет уменьшения расходов на медицину, образование, науку, культуру.

Конечно, Сбербанк с его более высокой корпоративной культурой и налаженными механизмами принятия решений не так просто вогнать в убытки. Но кто сказал, что это невозможно? Особенно в условиях кризиса, когда количество желающих получить господдержку резко возросло и среди них есть те, кто заведомо более равен, чем другие, и кому даже президент Владимир Путин не сможет отказать.

Оригинал - здесь